Максим Степаньков,
психотерапевт

Глубокие изменения требуют времени. Первые инсайты обычно приходят через 2-3 месяца регулярной работы, но настоящая трансформация личности — это процесс от года до нескольких лет. Мы не ставим искусственных дедлайнов и не торопимся.

Еженедельно по 50 минут. Регулярность поддерживает нужную интенсивность процесса — между встречами у вас есть время для осмысления и наблюдения за собой. Постоянство расписания постепенно создает фундамент для прочных доверительных терапевтических отношений, в которых становится возможным открываться, освобождаться от груза болезненных переживаний и говорить о самом сокровенном и важном.

Благодаря врачебной подготовке я могу определить, нужны ли медикаменты, но самостоятельно не назначаю их в рамках нашей работы. Смешение ролей врача и психотерапевта может сместить фокус с глубокой психологической работы на поиск быстрого медикаментозного решения. При необходимости за лечением и врачебным наблюдением направлю к коллеге-психиатру.

Конечно. Многие люди приходят не с острыми симптомами психического расстройства, а с вопросами: «Правильно ли я живу?», «Что со мной происходит?», «Почему при внешнем успехе чувствую пустоту?». Это полноценные запросы для глубокой работы.

При действительно вынужденной отмене с предупреждением за 24 часа — никаких доплат. В остальных случаях взимается полная стоимость. Это не формальность, а защита терапевтического процесса: иногда желание пропустить встречу связано с сопротивлением или нежеланием работать с трудными чувствами. Правило оплаты страхует терапевтический процесс и помогает нам обоим оставаться честными и не избегать важных тем.

Если вы ищете быстрых изменений — моя терапия вам не подойдет. Первые значимые инсайты появляются через несколько месяцев, а устойчивые изменения в способе мышления и поведения — через год-полтора регулярной работы.

Да, но не внезапно в конце встречи. Если вы чувствуете, что хотите прекратить работу, давайте выделим для этого отдельную встречу — поговорим о ваших чувствах и причинах. В процессе терапии бывают перерывы и паузы — это нормально. Но важно различать осознанное решение и бегство от сложных тем. Иногда желание бросить терапию говорит о том, что мы приближаемся к чему-то важному, что вызывает сильные чувства — гнев, страх, обиду.

Я работаю не с «неправильными» мыслями, плохим настроением или нежелательным поведением. Меня интересует не на ЧТО заменить «негативные» чувства, а КАК и ПОЧЕМУ они у вас появляются. Мы исследуем механизмы их возникновения: семейные сценарии, способы принятия решений, ваше понимание себя и мира. Это ближе к философской беседе — не научение «правильному», а совместное исследование того, как вы устроены. Понимание дает гораздо более устойчивые изменения, чем попытки «перепрограммировать» мышление.

Абсолютно. Все наши разговоры остаются между нами. Исключение — ситуации прямой угрозы жизни, о чем я предупрежу заранее.

Специальной подготовки не нужно. Главное — готовность к честному разговору с собой. Приходите с тем, что вас беспокоит, даже если это кажется не сформулированным или «неправильным».

Это нормально, особенно для людей, привыкших больше думать, чем чувствовать. Мы будем двигаться в вашем темпе. Иногда важные прозрения приходят через интеллектуальное понимание, а эмоции следуют за ними.

Абсолютно да. Исследования последних лет подтверждают: эффективность онлайн-терапии сравнима с очными встречами. Пандемия окончательно развеяла миф о том, что глубокая работа возможна только лично. Глубина работы зависит не от формата, а от готовности исследовать себя.

Если вы цените интеллектуальную честность, готовы к длительной работе и ищете не «перепрограммирование», а понимание себя — скорее всего, подходит. Точно поймем на первых встречах.

Да, временно — и это может быть хорошим знаком. Когда мы начинаем исследовать привычные способы защиты, может стать тревожнее, грустнее или появиться раздражение. Это нормальная часть процесса изменений. Дискомфорт часто сигнализирует: мы приближаемся к важным темам. Если все время комфортно — возможно, мы работаем только с поверхностными вещами. Важно различать терапевтическое «хуже» (осознание болезненного, но с ощущением движения) и реальное ухудшение. Мы всегда обсуждаем ваше состояние и при необходимости корректируем интенсивность работы.

Когда вы начинаете думать своей головой — это главный маркер. Вы самостоятельно анализируете сложные ситуации, не дожидаясь сессии. Внутренний голос критика становится мягче, появляется самосострадание. Вы выбираете, а не реагируете автоматически на триггеры. Отношения улучшаются — вы можете и устанавливать границы, и быть уязвимыми. Прошлые травмы перестают управлять настоящим. У вас есть внутренняя опора — способность поддерживать себя в трудностях.

Процесс постепенный: сначала эти навыки появляются эпизодически, потом закрепляются. Вы начинаете самостоятельно анализировать сложные ситуации, не дожидаясь сессии, можете поддерживать себя в трудностях. Обычно глубокая работа занимает несколько лет.

Не волнуйтесь, мы оба точно не пропустим этот момент! Вы начнете приходить и рассказывать, как справились с тем, что раньше вас «ломало». А я буду все чаще замечать: «Вы уже сами это прекрасно понимаете». Завершение — это не резкий обрыв, а постепенное «отпускание».

В основном я работаю индивидуально. Семейные сессии провожу только как установочные встречи — когда терапию начинает тот, кто сам не может её оплачивать. Это помогает близким понять, что будет происходить в процессе работы. Но семейную терапию как отдельный формат не веду.

Поговорим об этом на сессии — это абсолютно нормальный вопрос. Иногда нетерпение говорит о тревоге или привычке «торопить» процессы, иногда — о реальной необходимости что-то изменить в нашем взаимодействии. Возможно, мы работаем слишком осторожно или, наоборот, нужно замедлиться и углубиться.

Ваши сомнения — ценный материал для работы. Они помогают понять, как вы относитесь к изменениям и какие у вас ожидания. Обсудим это открыто.